Сумчатые баллады. Австралия. Много букв.

Баллада об уважительной причине

Моя коллега по студии, редакторша Пенни опоздала на работу на полтора часа. Приехала и рассказывает: она уже совсем собиралась выходить из дому, как звонит соседка, недавняя иммигрантша откуда-то из Португалии и истерическим шепотом сообщает, что у нее во дворике сидит крокодил.
- Не может того быть,- говорит Пенни,- у нас на юге такого не водится.
- Что значит, не может быть! Он длинный, зеленый, лежит на парапете бассейна. Я подхожу, а он пасть открывает! А она сииииняяя. - плачет соседка. - Я даже заднюю дверь не закрыла с перепугу, а что если он в дом полезет?!
- А может, это все-таки ящерица? - спрашивает не до конца убежденная Пенни.
- Какая ящерица. Крокодил! Аллигатор! Точно как в кино, только поменьше. Может, он маленький, бэби. Ты будешь делать что-нибудь, или нет!!!
За это время Пенни успела решить, что
а) у соседки явная истерика, которая сама по себе требует вмешательства;
б) километрах в 10 есть довольно приличное болото, и если никто там еще не видел крокодилов, то это никак не означает, что их там вовсе нет.
А потому Пенни взяла сотовый телефон и вызвала полицию. А сама двинулась к соседке. Через парадный вход - на случай, если пришлец бесчестный на самом деле крокодил. Пришла, соскребла соседку ложечкой со стенок, поставила чайник, сделала кофе, накачала соседку тамошним заменителем валерианки и вышла на задний двор. И действительно - лежит. Большое – метра полтора, темно-зеленое, с хвостом. Лежит на кафеле у самой воды, на солнышке греется. Прибрежный варан, или гоана, как их здесь называют. Увидел Пенни, открыл пасть. Пасть впечатляющая - ярко-синий язык и полный боекомплект зубов. Пенни вернулась на кухню, нашла пакетик чипсов и пошла удовлетворять животное. Но не успела - прибыли блюстители закона. То есть - пришел местный полицейский в сапогах и толстых перчатках, взял варана за хвост, перекинул через плечо и унес. К тому времени хозяйка дома пришла в себя и заявила, что у них в Португалии фауна такого себе не позволяет.
На что Пенни резонно ответила, что здесь ей не Португалия и нечего распугивать всех варанов в округе.
И поехала на работу.
На работе все с удовольствием выслушали эту историю и дружно решили, что Пенни, наверное, просто проспала.
Потому что даже самая последняя португалка не стала бы поднимать такой шум из-за обыкновенного варана. Тем более, что метр с кепкой - это совсем немного - взрослый варан тянет на все три.


Баллада о трудностях военной жизни

Пару лет назад расквартированные в Квинсленде части австралийской армии были вынуждены перейти с трубы на флейту. Дело в том, что по устройству своей глотки местные кукобарры трубу копировать могут (и с удовольствием копируют), а флейту - нет. Решение было принято после того, как в течение нескольких недель в разных точках Квинсленда кукобарры трижды скомандовали построение (чем-то им пришлась эта команда).
Кукобарра - это такой отъевшийся австралийский зимородок (то есть выглядит как европейский - только раз в 10 больше). Ест змей. Если бросить кусок мяса, будет долго бить его о землю, убивая. Подражает практически всему - от автомобильных сирен до сигнала пешеходного перехода. Когда не подражает, гнусным образом хохочет. На свежего человека производит сильное впечатление.


Баллада о законопослушном питоне

"Раз однажды в магазине" - то бишь в мирном курортном городке Порт Дуглас - "Где игрушки на витрине" - то бишь на набережной, в пешеходной зоне где всякие кафушки под тентами - "Появился хулиган." - а вот тут и поправок не требуется.

Действия хулигана были самые что ни на есть хулиганские - он опрокидывал столики, ругался и вел себя безобразно. Кто-то позвонил в полицию. Пока она там ехала, пьяный обормот подошел к дереву и увидел, что с дерева свисает хвост. Он, естественно, дернул. На том конце не отозвались. Он дернул еще. Никакой реакции. Очень от этого расстроившись, товарищ стал колотить хвостом о дерево - и тут сигнал, видимо, прошел, потому что откуда-то вынырнула голова, а за ней еще несколько метров шеи - или тоже хвоста - в зависимости от точки зрения. В общем, хозяином хвоста оказался страшно недовольный питон метров так на пять - и соответствующей толщины. И стал он в полном соответствии с традицией обвивать оскорбителя кольцами и в них душить. И тут приехала полиция.

При виде сине-белой машины с сиреной, питон развернулся и выпустил хулигана. Полиция забрала и пьяницу, и питона, но пьяницу - насовсем, а питона час спустя привезла обратно и поместила на дерево.

Полиция объяснила, что к змею никаких претензии не имеет - границ необходимой самообороны он не превышал, при появлении законной власти, немедленно освободил задержанного, и вообще его действия полностью вписываются в понятие "citizen arrest".

Эту историю показывали в наших новостях чуть ли ни целиком - вся сцена с хвостом неизвестного происхождения была заснята камерой безопасности одного из кафе.


Баллада о мультикультурализме и его последствиях

Итак, жил в Австралии один ливанец, который не говорил по-английски. Но ему все же хотелось устроить свою личную жизнь и он каким-то образом дал объявление в газету. На него откликнулась некая китаянка, которая, кстати, тоже не говорила по английски (интересно, как объявление читала?).

Несмотря на лингвистический баръер, стороны довольно быстро договорились, и где-то через неделю после знакомства ливанец провел у китаянки ночь. Утром она провожает его к машине, все прекрасно, солнышко, там, птички... И вдруг из соседнего подъезда вылетает какой-то явно взбудораженный тип – как впоследствии выяснилось, жестикулянтом был некий серб, тоже не говоривший по-английски – и начинает что-то бурно объяснять ливанцу. Бедняга ливанец не понимает даже, какого языка он не понимает. Он китаянке – «Э?» - мол, что такое? Она ему «Аааа», мол, поезжай, все в порядке. Послушный ливанец садится в машину. Видя это, разъяренный впоследствии серб, выхватывает неизвестно откуда длииный нож и тычет им в китаянку. И бросается бежать. В дом. А за всем этим с лестницы наблюдает местный уборщик, испанец, который, естественно, тоже не говорит по-английски.

Серб влетает в дом, и на месте происшествия остаются – стоящий столбом испанец, сидящий в машине ливанец и китаянка, которая лежит на дорожке и течет. Ливанец из машины испанцу – «Э?» - мол, что ж это такое? Испанец ему «Э?» - а я почем знаю?. В конце концов, ливанец сообразил употребить международное слово «полис». Испанец знал, где ближайший участок. Они подхватили китаянку в машину и повезли туда. Ливанец впоследствии объяснял, что понимал, что пока он растолкует ситуацию «скорой» - будет уже поздно, а в полиции ножевое ранение должны опознать сразу, без перевода – да и первую помощь там оказать есть кому.

Так что уехали они. А тем временем серб поднялся на четвертый этаж, открыл окно и выпрыгнул из него. Наблюдала эту процедуру дочка китаянки, которая после, а также, вероятно, вследствие этого впала в жестокую истерику и потеряла дар связной речи.

Далее следует коронерское заседание по поводу всей этой истории. Присутствуют – ливанец, испанец, дочка китаянки, пребывающая в шоке, и труп серба. Присутствуют также – переводчик с арабского (мой коллега Джозеф), переводчик с китайского (непонятно, зачем он нужен, поскольку китаянка в коме и в больнице, а дочь ее прекрасно говорит по-английски, но по причне шока, не способна внятно объясняться ни на каком языке), переводчица с сербского, нервно поглядывающая на дверь, за которой лежит ее клиент (У нас с Джозефом получилась вполне содержательная беседа о технике зомбирования, применяемой в австралийских судах, и о том, имеют ли показания покойника юридическую силу.) Присутствую – как видно из предыдущей фразы – также я. То ли серба сначала с перепугу приняли за русского, то ли их в школе научили, что русский – язык межнационального общения... В общем присутствую я – при полном параде, включая жилет. Отсутствует – переводчик с испанского.

Несчастный коронер пытается поговорить с испанцем по-французски, от чего испанец окончательно теряет дар речи. В конце-концов, кто-то вспоминает, что в секретариате соседнего гражданского суда есть компьютерный техник-бразилец, который, будучи бразильцем, должен говорить по португальски. Позвали бразильца. Пришел бразилец и методом Паганеля стал объясняться с испанцем, а потом переводить это все на свой бразильско-португальский английский. Началась вся эта бодяга в 10 утра. Часам к трем стало понятно, что ничего не понятно. Главные фигуранты, кто в коме, кто еще дальше, а все остальные ничего не знают по причине языкового баръера. Серба реанимировать не стали. Коронер зафиксировал в протоколе факт вооруженного нападения с последующим самоубийством. В графе «причина» поставили «неизвестна».


Баллада о зубах кузины Элеоноры

Моя двоюродная сестра живет в Новой Зеландии. По профессии она программист, а по призванию, как выяснилось, фермер, и уже энное количество лет разводит в теплицах всяческие орхидеи. И вот однажды у нее заболел зуб. Что делает фермерша, когда у нее болит зуб? Едет в город. В Окленд, к дантисту. И у дантиста выясняется, что отдала концы старая советская пломба. Ее сняли - и, увы и ах, надо чистить канал. Почистили и сказали - погуляйте часа четыре, только не ештье ничего.

А что делать в Окленде, если не есть? В городе из всех достопримечательностей - 52 вулкана, из них восемь действующих. Кратеры заросли травой - там стадионы, парки, где-то пасутся коровы... Отличить действующий вулкан от потухшего большую часть времени совершенно невзможно. Зато меньшую часть времени разница видна невооруженным глазом. Новозеландцы к этому относятся с присущим им (даже с точки зрения австралийцев) флегматизмом. Когда пару лет назад в 50 километрах от фермы рванул один из самых больших тамошних дымокуров - причем рванул так, что было видно из Австралии, мы кинулись звонить - и попытке на десятой поймали мужа моей кузины Витю. "Витя, что вы делаете?" - закричали мы, полагая что они спасаются бегством от раскаленной лавы. "Как что? - удивился он,- Камеру перезаряжаем."

Но это лирика, а ей-то нужно было убить четыре часа - и при этом не есть. Шла она по городу в поисках кинотеатра и увидела надпись "Открытый чемпионат Новой Зеландии по шахматам". И зашла. Вышла она оттуда через три с половиной часа с титулом вице-чемпионки.
Вице-потому что первый тур она пропустила и ей его засчитали как поражение.

И поехала второй доской защищать честь Новой Зеландии на шахматную Олимпиаду в Стамбул. Говорила потом, что первые первыми, а вторые доски вполне могли устраивать свой чемпионат со своим официальным языком. После того, как девочка с Виргинских островов, черная как совесть тирана, на втором ходу обратилась к ней по русски, она уже ничему не удивлялась.

Играли они хорошо, и Новая Зеландия переехала с 92 места на 64. За что благодарное правительство премировало кузину с тренером - то есть мужем - поездкой в Европу.

Мораль - и из больного зуба можно извлечь массу пользы, если с толком его употребить.
Да, а сейчас она уже первая доска, поскольку на следующий чемпионат она пришла вовремя.


Баллада о тараканах и их проблемах

Как-то на работе прохожу мимо кабинки Кейт Джонстон и слышу странные сдавленные зуки. Кейт - очень милая хипповая дама лет шестидесяти - и вся контора знает, что у нее пошаливает сердце. Открываю дверь и вижу - сидит соверешенно багровая Кейт и истерически булькает в телефон. Извиняюсь. Уползаю. Минут через пять Кейт заходит ко мне и рассказывает. Звонила ее подруга, которая работает в Олимпийской деревне в Хомбуше (это район такой, там в 2000 Олимпиада была, фантастика, поезда по расписанию ходили - как при Муссолини). А работает она там старшей по лягушкам. Дело в том, что в полукилометре от Олимпийского комплекса есть здоровенный котлован, где обитают какие-то исключительно редкие лягушки. И чтобы они не дай бог не пострадали, Олимпийский комитет приказал их всех радиофицировать и создать специальную службу наблюдения. Ну вот, а той ночью был аврал и переполох. Какая-то лягушка покинула родной котлован, пропрыгала из Хомбуша в Конкорд, сожрала там двух тараканов и вернулась домой. (Уж не знаю, как они вычислили тараканов - лягушка, конечно, радиофицирована, но тараканы-то вряд ли…) Так вот, мало что они всю ночь ее отслеживали (этих лягушек в мире всего несколько тысяч, из них 800 в этом котловане), так на них теперь валится комиссия - разбираться, чего эту тварь зеленую так потянуло на конкордских тараканов. Каких именно ей условий дома не досоздали, что она за восемь километров кормиться двинулась? Вот тут Кейт и потеряла самоконтроль. А подруга обиделась.

А средний таракан - 6-7 см в длину. Бывает до 10. И еще они летают.

Дополнение. В конеце января у меня полетела новая плита. Две конфорки приказали долго жить. Звоню в страховку. Приезжает ремонтник, такой себе англичанин-англичанин - сразу видно, что только с родного острова - весь в розовых пятнах: под наше солнышко подставился. Cмотрит он на плиту и говорит «Переключатели перегорели. Это наверняка тараканы. Их морить надо.» И дальше следует лекция о том, как опасны тараканы рядом с электроникой, как их легко морить – и так далее. А сам товарищ все это время панель разбирает. А я уже понимаю, в чем дело, и жду. Вещает он, что они там у нас вообще расплодились – раз два переключателя... И тут панель снимается и видим мы с двух сторон поджаренного австралийского летучего таракана длиной так сантиметров в 7. Англичанин сказал нечто вроде «хххх», а я тактично промолчамши.


Баллады о мультикультурализме-2

Одна наша приятельница, в тщетной попытке похудеть, стала есть корм для птиц. Birdseed. Такие прессованые брикеты из всяких семян и орехов – угрызть невозможно, калорий ноль, а ощущение что что-то все-таки ешь. И заходит она в китайскую лавочку, купить очередной пакетик. А там новый китаец. Она просит у него birdseed (то есть птичьи семена). Китаец некоторое время хлопает глазами и затем спрашивает “What kind of bird would you like to plant, ma’am?” ("Какой вид птиц вы желаете посадить, мэм?") Впоследствии оказалось, что он две недели как с материка, что ему интенсивно показывали Австралию и что птицы, растущие из семян, не показались ему особенно странными на фоне прочих здешних обстоятельств.

Другой наш приятель, австралийский поэт, а по специальности врач-психиатр, в молодости стажировался в больнице в Канаде - как-то его туда занесло. 20 километров до полярного круга. Снега. Инуиты. И привозят к нему как-то совершенно сумасшедшую эскимоску - и выясняется, что на ее диалекте в округе никто не говорит. Заказали переводчка. Через три дня пришли аэросани и переводчик. Ну провели они с безумицей беседу, в ходе которой Крэйг был вынужден пару раз брать поправку на переводчиков акцент. И когда они закончили, он спросил его "Вы откуда, не из Штатов?" Перевочик посмотрел на него безумными глазами "Побойся бога, парень - я из-под Аделаиды!" Канада. Зима. 20 километров до Полярного Круга. Австралиец переводит австралийцу с редкого диалекта эскимосского.
http://wirade.ru/prose/prose_sumchatye_ballady_1.html

Истории с двух работ или жалостная песнь для общего успокоения

Первый эпизод начался с того, что моя коллега по техникуму - индонезийка с внутренне противоречивым именем Эммакулата - в очередной раз пожаловалась за чаем, что в Австралии не достанешь самых простых вещей. Вот есть, например, такая индонезийская крупа - шамлин называется. То есть, это она в Индонезии есть. И в Китае. И даже в Англии. А в Австралии ее как раз нет. А она идет в кучу блюд составляющим. И сама по себе, если поджарить и с соусом - объедение. А уж каша из нее всем здешним овсянкам сто очков вперед даст. Она этот шамлин здесь три года найти не могла, наконец, посоветовали ей какую-то лавочку на другом конце города - вот она туда в следующий понедельник поедет. Да, - думаю я - вкусная, наверное, крупа, если за ней за 70 километров едут. Тут в разговор вступает коллега Дэниел и говорит, что ел этот шамлин в Куала-Лумпуре, и действительно вещь совершенно замечательная, и нельзя ли ему упаковочку, раз уж Эмма все равно едет. Я думаю, и тоже заказываю пакетик. А в понедельник прихожу в колледж и встречает меня сияющая Эмма - купила. И дешево совсем - доллар семьдесят упаковка. Беру я эту упаковку - и только присущее мне исключительное чувство такта в сочетании с острым спазмом челюстной мышцы удерживает меня от хохота. Загадочный бесценный индонезийский шамлин оказался мелкой белой крупой - в просторечии - манкой. Каша из него, видите ли, замечательная получается...

* * *

Несколько месяцев назад наша телестудия показывала программу про Леона Термена - был такой инженер и музыкант, создатель терменвокса (первого электронного инструмента), а также товарищ, налаживавший Сталину систему прослушивания в Кремле. (В интервью - ему было 93 года - говорил, что никаких угрызений совести по этому поводу не испытывал - аппаратуру они сделали хорошую, но чудовищно дорогую. С помощью его жучков вожди могли подслушивать разве что друг друга. “А против этого, - говорит Термен, - я ничего не имел.”) Так вот, а за кадром там все время звучит этот его терменвокс. Ощущение достаточно тяжелое - в Голливуде этот инструмент использовали, чтобы озвучивать всяких пришельцев из космоса и прочих маньяков. В четверг Термен вышел в эфир, а в пятницу утром звонит нам на центральный терминал какой-то тип и просит кого-то из тех, кто делал передачу. Дежурный, ничтоже сумняшеся, переключает его на меня - субтитры-то мои. И я получаю волну горячей благодарности. Тип рассыпается в мелкий порошок, благодаря меня лично и всю контору в целом за несравненное удовольствие, которое мы ему доставили. “Видите ли, у меня три мастифа. Как только начался фильм, они уселись перед телевизором - и так и просидели все полтора часа, не отводя глаз от экрана, покачиваясь в такт и даже пытаясь подвывать. Я не знаю, что они там слышали, но они были счастливы. Спасибо вам огромное.” И повесил трубку. Все это называется “художник нашел свою аудиторию”.

Леденящая душу история о законопослушном Антрекоте

Как-то раз наше налоговое бюро прислало мне счет. Смотрю я на него и горько рыдаю. Дело в том, что по причине переводческого моего заработка эти негодяйские личности систематически навешивают на меня provisional tax, каковой надо платить чуть ли не на полгода раньше всего прочего налога. Жалко страшно. Но я человек порядочный, раз выписали - надо платить. И в понедзялок, в перерыве, влекусь я на почту.
Прихожу. Предъявляю счет, достаю карточку.
Девочка за стойкой смотрит на меня
- Вы не сможете у нас это оплатить.
- Почему? Вот же карточка.
- У нас правило. Мы кредитные карточки не принимаем.
- Но это не кредитная карточка. Это дебитная карточка, на ней деньги лежат.
- Тогда мы тем более не можем ее взять.
- Почему?! - удивляюсь я.
- Потому, что если это ваши сбережения, то у вас там лимит. Вы не можете снять больше тысячи в день.
- То есть как это не могу? Это "виза". Нет у меня никакого лимита.
- Если это "виза", то мы не можем ее взять. Мы не принимаем кредит.
- Это дебитная "виза". У меня на ней деньги лежат. Много. И никакого лимита. Да вставьте вы ее в ваш аппарат - он вам то же самое скажет.
Засовывает. Я набираю код. Девочка жмет на какие-то кнопки, проверяет. Так и есть - нет лимита.
- Не может быть. - говорит девочка и зовет старшую.
Приходит старшая, выслушивает девочку, глядит на экран, говорит "Не может этого быть" - и идет звонить в банк.
Дозванивается. Я называю имя, фамилию и номер карточки и злобная банковская китаянка объясняет им, что да, то есть нет, нет никакого лимита.
Старшая уходит, продолжая недоуменно качать головой.
- Теперь,- говорю я, - я могу заплатить?
- Нет, конечно. - отвечает девочка.
- Но почему??? - я взлетаю к потолку и некоторое время вишу там, бия крыльями.
- Потому что лимит.
- Какой лимит? Вам же ясным китайским языком сказали - нет у меня лимита!
- Не у вас. У нас. Мы не можем принимать к оплате наличными суммы более двух тысяч.
- Послушайте, это же не наличные. Это карточка. Видите, карточка. "Виза". Электронный перевод.
- Кредит мы не принимаем.
- Дебит.
- Это не имеет значения. У нас лимит. Мы принимаем только чеком или наличными. Ваша карточка - это определенно не чек. А наличными мы можем принять к оплате только две тысячи. А у вас больше.
Я дышу пламенем на кассовый аппарат и зову старшую.
Приходит старшая, без слов берет мою карточку, вставляет ее в карточкоедку и показывает мне, что третьего действительно не дано. Или оплата чеком - и тогда машина требует номер чека и всю прочую параферналию - или наличными - и тогда оно больше 2000 не принимает. Плюется. Из соображений безопасности.
Я смотрю на них троих вместе с аппаратом. И спрашиваю
- Простите, а почему вы мне этого сразу не сказали? Зачем вы меня пол-часа здесь продержали? Зачем в банк звонили?
- Ну как же, - отвечает девочка,- должны же мы были выяснить, есть ли у вас на карточке лимит или нет.


Баллада о новом платье попугая

В Сиднее осень, и моя тетка Эмилия вяжет. Она смотрит " Обыкновенное чудо", которое знает наизусть, и старательно считает петли.
В доме ее приятельницы живет попугай. Он как бы член семьи. И он заболел странной попугайной болезью - начал лысеть. То есть терять перья. И за полгода облез совершенно. Если существует суп из попугаев, этот готов полностью - на нем нет ни перышка. Просто здоровенный голый попугай. А отопления в сиднейских домах нет. Желающие покупают электрообогреватели - хитеры. Попугаю купили хитер, но он мерзнет все равно. Он мерзнет, у него портится характер, а воспаление легких для птиц - смертельная болезнь.
Теперь моя тетка вяжет ему свитер.
Это уже второй. Первый она связала зеленый, а зеленое носить попугаям, оказывается, западло, поэтому голый идиот сразу же раздергал зеленый свитер по ниточке. Единственное, что у него сохранилось от прежней жизни - огромный и крепкий клюв. Вот этим клювом за две минуты он и ликвидировал зеленый свитер.
Новый свитер - розовый.
- Понимаешь, - грустно говорит тетка. - я не могу точно вывязать проймы. Он не дал измерить проймы, когдя я его обмеряла. Он не хотел поднять крылья ни за что. Я боюсь, что сделала слишком большие проймы.
Осень. По ночам температура падает до плюс пятнадцати. Дождь. Попугай кутается в новый свитер. Он-таки немножко великоват и попугай прижимает крылья к бокам.


Баллада о происхождении видов

Лет через пять после нашего приезда в Австралию прибыл Евгений Евтушенко. Он представлял здесь свой новый роман, который назывался скромно - "Не умирай прежде смерти". Во всяком случае нечто вроде этого. Эмигрантская общественность с пожелтевшими вырезками стихотворения "Бабий Яр" отправилась на вечер встречи с поэтом.
А у нас что-то было плохое настроение – и как раз на следующий день мы всей семьей отправились поднимать его в сиднейский зоопарк - Таронга-Зу. Поплыли на пароме через Сиднейский залив прекрасным солнечным днем. И все было хорошо. И в зоопарке, как всегда, казалось, что постоянных обитателей больше чем посетителей, и жили эти обитатели вольготно и просторно, так что услышать их было легче, чем увидеть.
Добрались мы до павильона ночных животных. Они тоже содержатся в как бы естественных условиях - во мраке слегка подсвеченном синим. Поэтому спутники мои сразу заявили, что ночных животных от ночных же кустов и трав отличить не может, и отправились на солнышко покурить. А я стою себе и рассматриваю поссума-летягу, который висит на ветке в свернутом виде и выглядит как меховой хвост без всяких признаков обладателя. И вдру слышу за спиной «Боже, что это?» По-русски, естественно. Я объясняю, что это не что, а поссум, просто неразвернутый и что хвоста там на самом деле сантиметров тридцать от силы, а все остальное – сам поссум.
А минут через пятнадцать мы вываливаемся на свет божий, и тут я обнаруживаю, что шел за нами высокий, морщинистый как гаттерия товарищ в гавайской рубашке с очень знакомой физиономией.
И мы все как-то поскучнели - это было явление из очень прошлой жизни...
По выходе, поэт с сопровождающими отправился своей дорогой, а мы - своей. Мы видели много диковин, обнаружили, что пантера - это не то изящное и грациозное существо, которое скачет по кино и телеэкранам во всех фильмах про Маугли, а жуткое чудовище с гигантской башкой, презрительно разгрызающее огромные кости, мы провели полчаса возле малайских медведей, разгуливающих по своим лужайкам и чащам развинченной походкой мелких одесских хулиганов и с тем же выражением морд, а окончательно вернула нас всех к жизни рыжая панда, ибо если есть на свете красота и грация, то они живут на ветвях высоких деревьев, время от времени снисходя и позволяя себя видеть.
Панда впечатлила нас настолько, что даже повторная встреча с Евтушенко у павильона с суматранскими тиграми нас уже не задела.
Мы вернулись домой около шести, наскоро что-то поели и свалились, опьяненные воздухом, солнцем, целодневной ходьбой вверх и вниз по просторам зоопарка.
Прошло несколько дней. И как-то в конце вечерней программы новостей дикторша с радостным выражением лица сообщила, что в сиднейском зоопарке - впервые в услових неволи - забеременела суматранская тигрица.
И мы дружно рухнули от хохота. Мы же видели, как он на нее смотрел!


Баллада о непереводимой игре слов

Вызывают меня как-то на госбиржу труда переводить. Товарищ, по специальности шеф-повар, работу ищет. Приехал в Австралию по вызову в большой русский ресторан, хозяин ему постоянное проживание выправил – и помер. А наследники ресторан продали. Так что надо трудоустраиваться. Ну а в госагентстве по трудоустройству народ дотошный – требуют всю биографию, начиная с первого «агу». И я все это перевожу. А товарищ объясняет, что последние годы был в Москве совладельцем бани.
- Подробнее. - говорит агентесса. – Что, как, сколько народу работало.
- Ну, во-первых у нас была парилка.
- То есть это была сауна?
- Да нет, я же говорю – баня.
- ?
- А еще у нас было два зала с тренажерами.
- То есть у вас был gym?
- Нет, у нас была баня.
- ??
- Потом был ресторан. Два повара, три помощника. Я – шеф-повар. Официанты, уборщики...
- То есть у вас был рекреационный центр?
- Да нет же, у нас была баня.
- ???
- А наверху были номера.
- Номера?
- Ну чтобы можно было с девушками прийти.
- Так у вас был бордель! - радостно кричит наконец все понявшая агентесса.
- Нет. У нас была баня.
Агентесса окончательно выпадает в осадок, а клиент, ничтоже сумняшеся, продолжает:
- Нет, мы девочек не поставляли. Они сами приезжали, а своих у нас не было. Это же страшные деньги. Мы и за ресторан-то платили бог знает сколько...
- Это бандитам? - спрашивает понятливая агентесса.
- Да. - кивает клиент, - в московскую мэрию.
- Простите, я про рэкет...
- А я про что! - радостно кричит клиент.
На этом агентесса встала и ушла, видимо, рассудок и жизнь были дороги ей.
На смену ей явилась другая, выслушавшая повара без всяких признаков недоумения и составившая ему прекрасное резюме. Впрочем, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что она из Аргентины.


Баллады с SBS

У нас на работе появился новый оберподметайло – молодой человек по имени Доминик. Вообще-то его взяли помощником старшего по субтитрам – потому что старший по субтитрам Эндрю МаКормик зашивается и в одиночку исполнять свои обязанности не может. Но поскольку Эндрю МаКормик зашивается, то и обучать помощника он тоже не в состоянии – времени нет. Так что Доминик сидит пока в офисе – привыкает.
Сцена первая. У отца день рождения. Поэтому я покупаю ему подарок – длинный рыбацкий нож. Предыдущий плавает где-то в синем и далеком океане непосредственно в тунце.
Ну вот, покупаю ножик и приношу его на работу – показать старшему менеджеру отдела Гленну, который тоже завзятый рыбак. Захожу в контору с обновкой в руках – Гленна нет, на его месте сидит Доминик и разговаривает по телефону. При виде меня он нервно вскидывается, некоторое время моргает, а проморгавшись, быстро сворачивает разговор и вешает трубку. Еще некоторое время смотрит на меня, а потом все-таки спрашивает «Я могу вам чем-нибудь помочь?». «Да нет, - вполне искренне отвечаю я, - мне собственно Гленн нужен.» И показываю ножик. «Е-его нет. Он вышел. Мне что-нибудь ему передать?» И моргает как землеройный автомат. «Спасибо, - отвечаю я, уже начиная понимать, в чем дело, - я лучше потом зайду. Это личное.» Киваю ему и ухожу. Минут через десять ко мне в будку заходит Гленн, дает ножу добро и попутно замечает, что этот новенький Доминик как-то странно себя ведет – сказал, мол, что заходили тут с ножом, и интересовался, что вообще положено делать в подобных случаях – как будто ты рыбацкие принадлежности каждый день покупаешь...
А по телефону Доминик разговаривал с нашими системщиками – плакался на какой-то глюк, - а потом прервал жалобы пленного турка словами «Ой извините, тут русский с ножом.»
Впрочем, шарахаться от меня в коридоре Доминик уже перестал.

Сцена вторая. Восемь вечера. За столиком в атриуме обедает ночная смена. Разговор за столом вполне пристойный и профессиональный. Речь идет об идиомах. В процессе разговора всплывает «близок локоть, да не укусишь». После буквального перевода редактор Белинда Грин (недавно вышедшая замуж и ставшая Белиндой Грин-Паркс) поднимает брови домиком и говорит – «Как не укусишь?». Откидывается на стуле, как-то поворачивает плечевой сустав, выгибает шею – и кусает себя за локоть. Мы восхищенно апплодируем. Мимо идет Доминик с коробкой кассет. Останавливается, смотрит на Белинду, верит своим глазам, тяжко вздыхает и уходит. Бедняга работает у нас уже три недели.

Сцена третья. Уже без Доминика. Звонит мне как-то милая дама Лилиан и просит зайти к ней. Вообще-то Лилиан переводчик с шведского, но в Швеции что-то бастует кинопромышленность и поэтому бедная скандинавская леди ваяет субтитры для глухих. В этот раз она клепала какую-то подборку мультиков на 12.30. Один из мультфильмов попался русский. То есть в документации значилось, что никакого текста в фильме нет, а есть одно мультяшное мычание, но показалось Лилиан, что слишком уж оно членораздельное. И решила она позвать меня проверить. Сажусь, слушаю, и понимаю, что наши просмотровики эту часть русского языка, конечно, опознать не могли. Ни как членораздельную речь, ни как что-нибудь еще. «Машка, - кричит старуха, - корова, твою... , вымя твое... , ё..., куда ж ты ...» В общем, как говорит Михал Маньевич, «Мы ж на барже...»
Перевожу я все это Лилиан и смотрю как ее естественный мягкий нежно-розовый скандинавский цвет лица постепенно блекнет до столь же мягкого нежно-зеленого. Салатового, можно сказать. И не потому, что Лилиан текстов этих не слышала. Отнюдь. Дама у нас из «поколения цветов», так что я полагаю, что в лексике этой она ориентируется много свободнее меня. Просто ей пришло в голову, что бы было, не окажись она такой въедливой и добросовестной шведкой. Пошел бы себе этот мультик подборкой в 12:30, в самое что ни на есть детское время. И все. И плакал наш бюджет на следующие два года.


Превратности таможни

Как-то обвалились на Австралию несколько делегаций черноморских портовиков.
И естественно, не без австралийской таможни. Встречаю первую группу – Григорьев, Южный, Херсон – в аэропорту. Идем через таможню. Делегация, естественно, через зеленый коридор норовит – но не тут-то было. Все легавые аэропорта уже тут как тут и облаивают их багаж так, как будто вблизи есть дерево, на который несчастные чемоданы могли бы забраться. А тут уже и охотники набежали – все при оружии, все радостные – как же, явно большую партию наркотиков накрыли. Я старшего спрашиваю «Что у вас там?» «Да ничего, - говорит. - Подарки.» Ну подарки... Открывает делегация под дулами пистолетов чемоданы, а там оно. Запаянное. В вакуумной упаковке. Как только легавые эти его учуяли... Копченое. В совершенно промышленных количествах. В общей сложности вышло килограмм восемь. Офицер таможни, уже понимая, что счастья сегодня не будет, спрашивает «Что это?». И я объясняю, что это особым образом приготовленный копченый свиной жир. «Чтооо? - таможенник перекашивается как изображение в отечественном телевизоре и я жду вопля «но это же запрешено к ввозу категорически», но нет, плохой из меня пророк – «Что? - повторяет он, - Но это же чистый холестерин...» И, глядя на нас с суеверным ужасом, дает отмашку пропустить и даже штраф не выписывает.
И все три дня в Австралии несчастные черноморцы спрашивали меня, нельзя ли как-то вернуть сало.
А вторая делегация – Мариуполь + Бердянск - провезла воблу. Когда несколько растерянный таможенник добыл из чьего-то чемодана здоровенный пакет с таранькой и спросил «Что это?», старший группы, не приходя в сознание, ответил «Черноморская рыба. Сувенир.» Таможенник поинтересовался: «Настоящая?» - «Да что вы? Вы посмотрите на нее. Муляж конечно.» - возмутился старший. «Да, действительно.» - согласился чиновник и воблу пропустил. И в общем, я его понимаю – на еду это никак не было похоже.
Так что опытным путем было доказано, что разлучить жителя города Бердянска с его воблой сложнее, чем отобрать у украинца сало.

О живности - сумчатой и не очень

Еду с работы на метро. Сидит рядом дама средних лет в строгом деловом костюме светло-желтого цвета. Все очень хорошо, только на плече у нее зачем-то прилеплен довольно большой – сантиметров 25 на 6 – пластиковый бижутерий в виде ящерицы. Лежит на плече и свисает к воротнику, такой себе тусклый пластик. Странное украшние. Потом оно взяло и открыло желтый глаз. И выяснилось, что оно вполне подходит к деловому костюму.

Поволокли меня по грибы. Приехали мы в родное грибное место, а поперек шоссе сидит ехидна. Ехидна как ехидна – копна иголок, нос трубочкой. Нам жалко стало – задавят же. Взяли ее в рубашку – все равно руки искололи – и перетащили в лес, в сторону от дороги. Пошли за грибами. Возвращаемся с первой порцией – сидит. Посреди шоссе. Думаем – может, ей на другую сторону нужно было. Опять ее в рубашку. Перетащили. Пошли грибы собирать. Приходим с грибами – сидит. Так мы ее четыре раза таскали, пока она не поняла, что здесь ей не светит, и ушла. Мы потом решили, что ее фамилия - Каренина.

* * *

Рассказано Бренданом Дойлом:
Приехал к нему на Новый Год в гости приятель-француз. И второго января пошли они на пляж. Только собрались зайти в воду, как приятель резко повернул и двинулся в сторону помоста, на котором сидел одинокий, досиня загоревший спасатель. Брендан пошел следом и услышал следующую беседу:
Приятель (П): (указывая на здоровенный треугольный плавник в середине бухты) Простите, что это?
Спасатель (С): Молотоголовая акула. Ну, рыба-молот. (Пауза) Довольно большая.
П: А что она здесь делает?
С: Ну, это общественный пляж...
П: А почему люди купаются?
С: А она не голодная.
П: (в легкой истерике) А откуда вы знаете?!
С: А она здесь уже часа три болтается - и ничего.
(Пауза)
Несмотря на все объяснения, что молотоголовая акула больше по рыбе специализируется, француз купаться не пошел.

Баллада о диете и первой помощи

Давняя история в жанре хоррор, рассказанная знакомой на славистской конференции в Штатах. Знакомая преподает русский язык в таком себе «Центре по нераспространению ядерного оружия» в Монтерее. То есть это он так называется, а на самом деле там какое-то ЦРУшное ведомство, но русский все равно или тем более нужен. Но дело тут вовсе не в месте работы, а в том, что ее сыну приятель, уезжавший в колледж на другое побережье отдал на сохранение свет своих очей – два метра питона. А питон и сам по себе для 45-летней преподавательницы русского радость небольшая. Да его ж еще кормить надо – и угадайте чем? В общем, раз в неделю ходил ее сын в зоомагазин, покупал там мышь, приносил в кулечке домой и кормил змейса.
Но что-то показалось ему, что змей медленно растет – и вообще, что это за диета – мышь в неделю? Так что как-то раз расщедрился мальчик и купил питону двух мышек, каковых питон благополучно съел. А потом парень налил змею ванну и, как всегда после обеда, пустил его плавать.
И вдруг вылетает на кухню весь белый и отца зовет.
Прибежали в избу дети. Отец бегом в ванну и несчастная рассказчица за ним туда же.
Занеслась она в ванну и как занеслась так и вынеслась – бегом в другую – отдавать свежесъеденный обед.
Потому что вторая мышь оказалась явно лишней. То ли была она от природы активна и жизнеспособна, то ли просто питон не был рассчитан на поглощение двух грызунов одновременно, но вторая мышь пошла горлом и наполовину вылезла из пасти. А поскольку змей в тот момент плавал в ванне, то он благополучно потонул. И застала дама как раз тот момент, когда ее муж-пожарник доставал со дна ванной обмякшего питона с половинкой мыши, торчащей из пасти.
Дальнейшее она знает по рассказам сына. Решительный пожарник не растерялся, а спокойно вынул из пасти змея уже окончательно дохлую мышь (то ли задохлась в питоне, то ли тоже потонула) и спустил ее в унитаз. Потом, как смог, вытряс из питона воду и начал делать ему искусственое дыхание – рот в рот. К тому времени, как приехала ветеринарная скорая – Калифорния! – змей уже вяло дышал.
Ветеринар сделал питону укол, окончательно приведший того в себя, и с большим уважением посмотрел на отца семейства, когда узнал, как бедную жертву откачивали. Пожарник же только говорил, что ему сильно мешало отсутствие у клиента рук.
После этой истории дама заявила, что ноги этого питона не будет в ее доме и сын, скрепя сердце, унес чешуйчатого друга к еще одному своему приятелю. «И, - заключила рассказчица, - что думает мать этого мальчика, мне совершенно безразлично.»


О странностях работы

Недавно наш отдел - не ставя себе такой цели - умудрился вогнать в жестокий штопор нового менеджера телестудии. Пошел, значит, г-н Найджел Милан обходить владения свои, заходит к нам и видит картину. В библиотеке на столе расстелена фотокопия карты Европы, а по ней ползают завотделом, оба старших редактора и мы с Брюсом Макинтайром, а также время от времени доносятся вопли вроде
«Ты куда остроготов подевал, они, что, отклеились?»
«Не держатся остроготы совсем.»
«Почему вандалы еще в Испании, должны быть в Танжере.»
«Стоп. Вы что с ума сошли? Какой Танжер? Опять название пропустили?»
А штука в том, что наш отдел покупок приобрел немецкую серию документальных фильмов про переселение народов – а там заставкой идет карта. Немцы же, вопреки всем легендам о немецкой дотошности, сильно с ней напартачили. А заметили, что карта не соответствует занимаемой должности, естественно мы и естественно уже при переводе. Потому что когда мы немецкий закадровый голос убрали и франузские, венгерские, итальянские, румынские и русские специалисты зазвучали во всей красе, стало ясно, что шила в мешке не утаишь.
Когда археолог за кадром говорит, что кимвры пришли с севера Европы, а стрелка на карте идет откуда-то из Бретани, тут уже на невежество зрителя надеяться не приходится. Вот мы и собирали другой набор карт, чтобы наши монтажеры могли его потом на компьютере сваять и в нужных местах вклеивать. Но на постороннего зрителя подействовало неплохо.
Впрочем, когда менеджеру объяснили в чем дело, он утешился. Он уже был на должности, когда вышел скандал из-за того, что ведущий программы путешествий назвал Прагу столицей Польши.


И о погоде

Во время войны в Ираке американцы притащили с собой дельфинов, Басру разминировать. А местные дельфины – территориальные они, патриоты, однако – стали на американских обученных нападать. У нас, естественно – как же дельфины – немедленно последовал депутатский запрос
«А мы к этому каким боком?»
И наш премьер на голубом глазу отвечает:
«Мы никаких млекопитающих, кроме людей, туда не посылали.» Точка.


Будни SBS

Выдали мне как-то на перевод получасовую мусоргскую пьесу под жизнерадостным названием “Песни и пляски смерти”. Смотрю я на нее, слушаю, а потом прихожу к ребятам в офис и говорю, что этого без либретто я переводить не буду. Ну должны быть у человека какие-то принципы. Мало того, что они там вообще поют, так солист-то еще и какой-то сербословенец и его в кульминационные моменты от напряжения на родной диалект сносит. В общем, стою я стеной как Лютер под дубом. Ладно, говорят, будет тебе либретто, не плачь.
Дня через два смотрю - лежит на моей полочке что-то белое, пухлое. Папка. А в папке либретто. Читаю. И немедленно направляюсь в офис. Захожу, либретто к небесам воздеваю и спрашиваю, кого мне за это душить. Майкла, отвечают, Майкла Пентекоста. Искомый Майкл отлипает от компьтера, смотрит на меня “Так это ж либретто. Ты ж без него жить не можешь.” “Не могу, - говорю, - совершенно. Ты мне лучше скажи, на каком оно языке.” “Ну, на каком?” - спрашивает Майкл. “На немецком. С вкраплениями итальянского.” Тишина. Майкл берет у меня либретто - “Действительно... А они мне сказали, что это то самое... Мусоргский.” “Это, - меланхолически замечаю я, - и есть Мусоргский. Но на немецком.” “То-то я смотрю шрифт какой-то не такой. Ладно,- говорит, - закажем еще. А ты вообще, харчами перебираешь. Русский, немецкий - индоевропейские языки, похожие, я, вот, даже путаю.”

* * *

Сижу, перевожу энный фильм о Сталине. Открывается дверь. Заходит Эндрю МакДональд, зав отделом переозвучивания. Смотрит...
- Это ты Сталина делаешь? Хорошоо... – мечтательно говорит он.
- Что хорошо? - с некоторым подозрением интересуюсь я, поскольку это третий фильм о Сталине за последние полгода.
- Что не Гитлера. - и выходит.
За неделю до того Эндрю торжественно отпраздновал 70-й озвученный им фильм о Гитлере.

* * *

Перевожу документальный фильм о Петербурге. Из закадрового текста убираю единицу перед тройкой (1300 лет) – с точки зрения австралийцев еропейский город с такой славой просто не может быть моложе, им всем понятно, что 300 – это какая-то ошибка. Здесь дом начала 20 века уже претендует на историческую ценность.

Баллады о Марке Стоиче

Как-то зимой сижу себе в будке, не шалю, никого не трогаю, даже примус не починяю. И вижу, что идет по коридору редактор Марк Стоич, наполовину англичанин, наполовину австриец, в полном японском церемониальном наряде – хаори, хакама, накидка, черная шапочка. Если учитывать, что Марк – метр девяносто шесть см. голубоглазого блондина, зрелище выходило впечатляющее.
- Марк, - спрашиваю, - что случилось?
- Да сегодня день рождения императора. Меня пригласили в японское консульство, праздновать. (Марк некогда работал в австралийском посольстве Токио атташе по культуре.) Начало в 5 вечера. Зайти домой переодеться я не успеваю...
Народ из будок повысовывался, смотрит. И думает «Мультикультурализм у нас или нет? Японцы празднуют, а мы чем хуже?» Взяли вина из холодильника, вылезли в атриум. Выпили, рявкнули «Банзай!». Выпили еще. А наверху по мостикам начальство ходит. И ухом не ведет. Потому что если внизу посреди дневной смены человек тридцать чокается и кричит «Банзай!», значит так и надо. Не надо было бы – не кричали бы. Тем более в компании и японец имеется. Правда какой-то уж очень большой...

* * *

У Марка Стоича прекрасный upper-class английский и он замечательный рассказчик. И потому ему предложили дополнительную работу - представлять кинофильмы. И на всеобщее несчастье первым ему попался какой-то полуисторический румынский фильм про Дракулу. Кино было штучное - категория Б - море кишок и кррови. И нежная душа Марка не вынесла. Поэтому перед просмотром, оттарабанив свою чушь, он с каменной физиономией заявил телезрителям, что компания «Трансильванские авиалинии» проводит конкурс и человек, правильно указавший число людей, посаженных на кол в процессе фильма, получит бесплатную путевку в Трансильванию по дракульим местам. Все это, естественно, в прямом эфире. Как только камера выключилась, завотделом Род Вебб бросился на Марка и попытался взять его за грудки (что было довольно сложно из-за разницы в росте) – «Что ж ты, гад, творишь?!»
- Успокойтесь. - сказал Марк. - Во-первых, нет никакой Трансильвании. Во-вторых, нет таких авиалиний. А в-третих, там в одной сцене половина турецкой армии на колу сидит. Так что мы, в случае чего можем передернуть и никто нас не уличит – турком больше, турком меньше...
В общем, на SBS пришло несколько мешков писем с подсчетами, а заставочная карьера Марка на том и закончилась.

* * *

У нас до последнего времени гостила приятельница из Америки. Недели две назад они в полночь подбирали меня с работы и Марк Стоич попросил его подвезти. Поскольку тоннель на восток был по обыкновению закрыт, мы поехали через центр города. Увидев очередной конный памятник, каковые стоят по центру во множестве, гостья Рита поинтересовалась, кто это.
- This is Edward VII, - сказал Марк, - son of queen Victoria, our greatest king if you measure them by the pound. He was famous for being fat. He was also famous for having many misstresses.
- Who wasn’t? – сказала Рита, вспоминая все, что ей доводилось слышать и читать об английских монархах.
- Queen Victoria. - невозмутимо ответил Марк.

* * *

Коллега Марк Стоич, отредактировав польский фильм (из-за предновогодних отпусков редактора систематически занимаются не своим делом), явился ко мне и заявил, что отлично понимает претензии поляков к России. И что Россия просто обязана, нет, это ее священный долг не только перед Польшей и справедливостью, но и перед всем человечеством, немедленно вернуть полякам все те гласные, которые Россия отобрала у них при третьем разделе Польши.

Баллада об Иване Грозном

В этом году я читаю в университете русскую историю. Занятия идут подряд - двухчасовая лекция - и сразу семинар. И на семинаре после лекции о превращении Московского княжества в Московское же царство (кстати, "царь" - это русифицированное "цезарь" и так довольно долго величали только монгольских ханов :) ) студент-первокурсник спрашивает:
- Вот этот вельможа, который со страшным царем переписывался, он зачем это делал?
Страшный царь? Понятно, Иван Грозный.
- Что именно вы имеете в виду?
- Ну зачем он ему писал?
- Он вообще-то хотел получить ответ...
- Нет, я хочу спросить - зачем он ему писал? Почему он его не придушил сразу? Переписываться зачем?
Занавес.


Баллада о служебном соответствии

Австралия... Зашел у нас вчера на работе за ужином разговор о том, что именно должен учудить государственный чиновник, чтобы быть уволенным за служебное несоответствие.
И рассказал Марк Стоич, что в 1972 году, когда Австралия открыла-таки дипломатические отношения с Китаем, некий чиновник, рассылавший официальные приглашения на День Австралии, направил приглашение не г-ну председателю сами-знаете-чего Китая - а соответствующему первому лицу Тайваня. А что? И те, и те китайцы, и то, и то республика, все народное - ну как их отличишь?
Так вот, несмотря на совершенно поднебесный скандал, объяснения были приняты и чиновник остался на месте. Потому что действительно сложно не перепутать...


Будни SBS: Дао для чайников

У нас на студии практически одновременно установили Windows XP и решили внедрить экономический рационализм.
Вообще-то можно было ограничиться этой фразой.
Но уж больно хороши последствия вышли.
Итак.
1. По инициативе коммерческого менеджера Шона Брауна закрыта одна из передач, служившая лицом студии и уволены ее создатели.
2. Один из редакторов пишет по этому поводу Брауну возмущенное письмо и, не разобравшись с настройками новой почтовой программы, отправляет его всем 518 сотрудникам студии.
3. Шон Браун пишет, мягко говоря, не очень приятный ответ, жмет Reply - и тоже отправляет его всем сотрудникам студии.
4. Другой редактор, получив совершенно незаслуженно резкое письмо Брауна, направленное, как он считал, ему, саркастически поинтересовался, с каких это пор SBS стало Sean Brown Station. И тоже через Reply.
5. Назавтра эта переписка была опубликована в утренней газете.
6. Автора первого письма вызвали на ковер, естественно, не за письмо, а за лавину. Он возмущенно заявил, что последний раз видел инструкцию к почтовой программе 4 года назад и что если системщики так и будут закрывать от пользователей все, то это еще цветочки.
7. На ковер вызвали уже системщиков. Те заплакали и сказали, что они делают, что могут, но если ж от этих негодяев из производственных отделов не запирать все и еще немножко, они ж всю систему разнесут.
8. Вниз, в производственные отделы сошла другая лавина, то бишь высокая инспекция. Которая успела обойти четыре будки, в каковых обнаружила из лишнего оборудования последовательно
а. Электронную палитру (Джордж, художник)
б. Мультипликационную студию (Доминик, рекламщик)
в. Систему для трехсторонних видеопереговоров (Деметрио, хозяин конторы по переводу)
Следующая будка была моей и на мне комиссия кончилась, потому что вид кипящего чайника, подключенного через USB-порт, привел руководство компании в полную негодность.
9. Приведенное в негодность руководство собирается вернуть передачу и уволенных обратно. Как повлиял на это чайник, неизвестно.


Очень страшная история

Приезжаю как-то на работу, паркую машину и вижу, что сотрудница перегружает из одного багажника в другой (мужнин) ящики с вином. Поскольку австралийское вино - давняя и постоянная любовь моя, подхожу спросить, где это она затоварилась в таком количестве.
Подойдя, обнаруживаю, что вид у коллеги совершенно убитый и несколько потрепанный.
- Что случилось? - говорю.
- У меня,- вздыхает она, - могилу залило. Начисто. Там теперь сплошная жидкая грязь.
Так... Полутемный паркинг. Вокруг ни души... Ну бледновата дама, ну работать предпочитает в ночную смену, но чтобы до такой степени?
Выясняется: они с мужем по дешевке купили хорошее место на кладбище - видно, кто-то раздумал умирать в Австралии. Поставили там склеп, все обустроили. И поскольку пользоваться могилой по назначению они не собирались еще лет сорок, организовали там винный погреб. Потому что температура и влажность там самые что ни есть правильные. А потом прошел ливень...


О встречных перевозках

Знакомая работает в компании, занимающейся грузовыми перевозками. Звонит. Издает вялое шипение. У них пропал эшелон с зерном. Восемь вагонов. Просто упал с карты. На перегоне Воллонгонг-Сидней-центральный. (Воллонгонг вообще-то это город-спутник Сиднея. Расстояние - 80 километров.) Пропал подчистую. Найти не могут. Объявили розыск по штату. Нету. Объявили по стране. Откликаются из Кэтрин - это Северная Территория - мол, стоят тут у нас два желтых вагона непонятного происхождения. Эти встрепенулись - а пошлите нам фотографии и номера... Смотрят номера. Эти два вагона три недели назад пропали по дороге из Мельбурна в Аделаиду. Как они оказались в Кэтрин - уму непостижимо - у Северной Территории и штата Виктория ширина железнодорожной колеи разная.
А зерна так и нет. Ладно, говорит она, найдем, когда будем искать что-то другое...

Будни с двух работ

Ловлю в коридоре начальство и сообщаю, что «Сталинград» сдам не раньше следующей пятницы. «И на том спасибо, фельдмаршал» - меланхолически говорит начальство и уходит.

Проверяю студработы. Довольно грамотный заочник из Новой Англии пишет, что значения греческих слов менялись и, например, того же Пизистрата не сравнить с «классическим диктатором 19 века Саддамом Хуссейном». Ну я и интересуюсь у завкафедрой, что положено делать в этой ситуации, когда ошибка явная, но не по нашей линии. Она смотрит... «Саддам Хуссейн, 19 век... Откуда мальчик?» «Не знаю. Откуда-то из-под Армидейла.» «Да, - качает она головой, - хочу в Армидейл.» После чего собирает меня с пола. А потом мне пришлось ей минут 10 объяснять, в чем тут дело.


О храме и вертепе разбойников

Cтарая история, недавно получившая продолжение.
Началось с того, что стоит посреди города Сиднея баптистская церковь. А буквально дверь в дверь с нею - публичный дом (они у нас легализованы). И приехал в Сидней из Америки новый пастор. И через какое-то время обнаружил это обстоятельство. Естественно, он повлекся в мэрию с требованием убрать безобразие. В мэрии на него посмотрели с крайним удивлением - у них все правильно: и лицензия есть, и рапорт от санинспектора, и пожарная безопасность у них в порядке - в отличие, кстати, от вас, и соседи не жалуются, и девочки все охвачены профсоюзом - какие претензии? Пастор проклял то место, на котором стоит мэрия, и убыл.
В воскресенье он произнес проповедь о крайнем неподобстве такого положения и призвал паству начать кампанию. Паства страшно удивилась и сказала "Если вы хотите бороться с тем, что проституция легализована, это нужно сначала подумать, как бы больше не навредить. Если вы хотите заняться непосредственно этими несчастными, чтобы убедить их в негодности их ремесла - мы вас всячески поддержим. А если вы просто хотите, чтобы этот бордель убрали с глаз долой, чтоб он вам глаза не колол - то ищите себе других прихожан." Пастор проклял место, на котором стояла паства, и уехал. А новый пастор был местный.
Так вот, пару месяцев назад они слились с какой-то другой общиной и открыли воскресную школу. И вопрос о соседстве опять оказался на повестке дня - дети все-таки. В общем, кончилось тем, что публичный дом подыскал себе новое помещение за несколько кварталов оттуда, а община помогла ему переехать.


О вкусе утконоса

Приходит коллега Фелисити, переводчица с немецкого. С утра переводила в суде. Ее клиент обвинялся в том, что съел утконоса. Он его поймал на удочку - как он утверждал - случайно, и вместо того, чтобы отпустить, решил попробовать. Погорел он на клюве и шкурке, которые просто выбросил в мусорное ведро.
Получил товарищ какой-то гомерический штраф и месяц общественных работ - а не ешь кого попало - и уже после вынесения вердикта судья магистрата возьми и спроси:
- А как он вообще-то на вкус?
Фелисити этого уже переводить не должна была, но перевела, самой же интересно.
- Да как коала, только привкус рыбный. - ответил бывший подсудимый, опять становясь подозреваемым.
Я думаю, не нужно говорить, что коал в Австралии тоже есть запрещено.


О зависшем лифте

Я сижу и ваяю оперу «Три сестры». Черт бы побрал того венгра, который решил переложить Чехова на музыку. Либретто нет, а он, зараза, авангардист – и Чехов у него существует в качестве мелкой нарезки из разных сцен пьесы. То есть реплика оттуда, реплика отсюда – а связи между ними – никакой. И я вишу на интернете в поисках того английского перевода, который эта зараза нашинковала. И тут интернет глохнет. Я снимаю трубку и звоню системщикам. Через некоторое время явно с сотового откликается ирландская девочка Керри. Объясняюсь. Она вздыхает и говорит – «Я знаю, мне уже говорили. Но помочь ничем не могу. Я еще дома. У меня лифт завис.» До меня только минуты через две дошло, что она имела в виду буквальное физическое состояние лифта.


Баллада о дорожных знаках

Австралия прелестная страна. На границе между штатом Южная Австралия и Северной Территорией висит объявление “We have no speed limits but lots of wildlife.” А напротив располагается огромный плакат уж и вовсе дадаистского содержания "Клинохвостые орлы взлетают медленно".
Моих родителей, путешествовавших вокруг Австралии на машине (нет таких пустынь и болот, где не пройдет "тоёта-кэмри"), это сочетание несколько удивило. Ну взлетают и взлетают. Ладно, едут. И через пару километров видят, что посреди дороги лежит очередная жертва отсутствия ограничений скорости - большой серый кенгуру. А на нем – приемочная комиссия – три вороны, два коршуна и посредине, как председатель, внушительных размеров клинохвостый орел. Вороны вспорхнули тут же. Коршуны подождали первого гудка, и тоже взлетели. Орел распахнул бесконечные свои крылья и начал ими размахивать. Он машет, отец едет, орел машет – эффекта никакого, отец вжимает тормоз в пол, но тут орел очень тяжело и неуклюже снимается-таки с туши и взлетает, прошуршав перьями по ветровому стеклу. Размах крыльев - три метра.
В общем, авторы плаката были правы. Медленно они взлетают. С достоинством.


Размеры ухи

Мы нашли себе парк для прогулок - Сентинниел парк - такое вполне местное название "парк имени столетия". Идем себе, гуляем, смотрим, кого бы покормить. А на одной из дорожек перила из таких себе бревнышек. И там сидит стая какаду. Мы принялись за них. Так эти шамашедшие псисы немедленно выстроились на бревнышке в живую очередь и подходят по одному. Возьмет кусочек и улетает. Временами они начинали ссориться друг с другом за место - сцепится пара, рухнет в горячке драки с перил - и оба теряют очередь, потому что остальные мгновенно смыкают ряды. Сзади подошел какой-то гусь, дернул меня за брюки, мол, и другие есть. Так как эти попугаи на него заорали - честное слово, все было понятно. А потом какой-то новенький не рассчитал расстояния и приземлился моей матери на голову. Тут она сказала, что с нее хватит и мы двинулись дальше. Пришли к пруду. И сразу несколько удивились. Пруд, как у Бродского, сильно зарос - кувшинки, водоросли всякие - только на середине чистая вода, но птицы - водяные курочки, утки и прочие гуси - на середину ни-ни. Плавают в зарослях, хотя им явно неудобно. В чем дело? Ойтец бросил кусочек хлеба на середину и тут мы все поняли. Вода кипела. Там плавала уха. Но размеры ингридиентов... Последний раз мне это зрелище показывали в "Юрассик парке". Вы когда-нибудь видели угря толщиной с телеграфный столб (про длину не знаю, возможно, она тоже совпадает)? Я - впервые. А то, что там называется зеркальным карпом, в последний раз описывалось в "Гаргантюа и Пантагрюэле". В общем, у нас даже не зашевелились рыбацкие страсти - все это было слишком противоестественно.


Баллада о слоне

Слона завели в здание через гараж. Это мне стало известно уже потом. А так прихожу я в 8 утра на работу, а в атриуме - слон. Индийский. Причем, если по запаху судить - уже довольно давно.
Атриум у нас стильный, модерновый. Белые стены, белые угловатые колонны, поверху - легкие мостики, соединяющие верхние этажи, пол в крупную - метр на метр - серо-белую мраморную клетку. И две огромных мраморных головы на низких постаментах. Одну из них и обнюхивал слон. Серо-коричневый такой, с пучками волос в самых неожиданных местах. И очень все-таки большой. Это отдел рекламы какую-то новую заставку снимал.
По периметру бегал помреж и шептал "Слона не кормить." Никто и не порывался. Никто особо и не останавливался. Меня тронули за плечо. Оборачиваюсь - наш начальник отдела, Гильберт. Смотрит на меня внимательно.
- Что-то случилось? - говорит.
- Да ничего, - отвечаю я, - Слон вот.
- А, - облегченно вздыхает он, - слон... А я смотрю, ты уже пять минут тут стоишь, я думал, что-то серьезное.- и пошел к себе.
И действительно. Слон и слон. Вон, служба новостей во дворик потянулась, утренний кофе пить. Потому что атриум занят.
Ладно. Будем работать. Работы оказалось много, а когда через два часа образовался перерыв и можно стало выкатиться за чаем, оказалось, что слона уже нет. Говорят, он не хотел уходить и страшно трубил, когда его выдавливали в гараж. Но у нас хорошая звукоизоляция, так что мне не было слышно не только слона, но и коменданта здания, которого призвали ликвидировать последствия визита крупного млекопитающего в наш хирургический атриум.


Баллада о Маргарите на балу у Сатаны

В первый месяц пребывания в Австралии по эмигрантскому русско-сиднейскому телефону дошло до меня предложение поработать в воскресенье в каком-то статистическом бюро опросчиком - поехать на край света в какой-то клуб и (вместе с тремя такими же пострадавшими) задавать подвернувшимся посетителям вопросы. Но за деньги - и неплохие. Последнее меня убедило. Приезжаем. Клуб. Оказалось, что допросить нужно по возможности всех гостей. И стою я 9 часов у дверей этого заведения, щелкаю счетчиком на каждого входящего и, отщелкав, коршуном бросаюсь на него с вопросом, где он, проклятая тварь, припарковал свою машину. Всего мимо меня прошло где-то 1500 человек - 1000 из них в промежутке между 6 и 8 вечера. Нас было всего четверо и какое-то время мне казалось, что мы потонем. В общем, точно Маргарита - левая рука отваливается от постоянного щелканья счетчиком, все время повторяешь какие-то бессмысленные слова, лиц входящих уже не различаешь (а оные лица и их наряды были здорово по Булгакову - то есть, дамы не были совсем голыми, но тем, что на них надето, вполне можно было пренебречь) и все время сквозняк из постоянно открывающихся дверей.
И где-то часам к десяти вечера я обнаруживаю, что перестаю понимать английский. Мне приходилось про два-три раза переспрашивать мои жертвы, чтобы понять ответ. Я уж думаю - все, обезъязычемши, но тут, после какого-то совсем невнятного клиента подошел наш старший, Жан-Пьер, сочувственно покачал головой и сказал: "Мне здешняя обслуга только что объяснила, что в полдесятого закрывается единственный в округе бар и все его завсегдатаи идут допивать сюда." И только тут до меня дошло, что это не я в безумии, а респонденты лыка не вяжут.


Вещи, не нужные в хозяйстве

Как-то раз в штаб австралийской армии звонит некая дама (тут это просто - телефон есть в справочнике) и говорит, что, поскольку ее муж умер, то его железяки ей больше не нужны, и не приедет ли кто-нибудь их забрать, потому что они занимают два очень полезных ангара. "Какие железяки?" - спрашивают ее. "А ваши, военнные, я в этом ничего не понимаю." Ну, послали туда сержанта и грузовичок. Возвращается сержант с белыми глазами - там два ангара артиллерии. В основном, времен второй мировой войны, но все действующее, в прекрасном состоянии, со снарядами. Английское, американское, немецкое, японское. Покойник был коллекционер. Дама эта какой-то свой садовый столик подперла ящиком со снарядами, а они лежат уже 50 лет, практически разложились и ухнуть это все могло в любой момент. Там неделю саперы возились, вывозили это все. Австралия.


Баллада о страшной ночи

Как-то раз звонит отцу милая австралийская дама, которой мы были очень обязаны, и зовет нас в Стратфилд (это район, где проживают харбинские русские) на вечер памяти Миклухо-Маклая. В тамошний русский клуб. Самим нам, конечно, при всем нашем уважении к Миклухо-Маклаю, и в голову не пришло бы туда тащиться, но отказываться было как-то уж сильно неудобно. Мы поехали. Русский клуб, как положено, с ванной, гостиной, фонтаном и садом. Ресторан. Там уже сидит человек 150. Едят. На стене репродукция Васнецова. Три богатыря. Мне больше всего понравилась физиономия Алеши Поповича, не оставляющая никаких сомнений в его принадлежности к определенному меньшинству. Ну, Алеша, ну, бывает. У остальных, кажется, было обыкновенное похмелье. В конце довольно большого зала - сцена. На сцене кто-то речь говорит - не то по русски, не то по английски. А над сценой раскинул крылья здоровенный двуглавый орел. Почему-то с довольно большим, можно сказать, раздутым брюхом - вероятно, сумчатый. Или беременный. Или просто объелся. На столиках под каждой тарелкой лежал экземпляр длинного стихотворения "Друг издалека", посвященного опять-таки Миклухо-Маклаю. Я естественно, прибрамши этот шедевр, но отец его тут же кому-то подарил, так что буду цитировать по памяти:

"Шел без ружья ты к людоеду,
ему советом помогал (интересно, каким?),
но все тебе казалось мало,
горя, как факел, ты пылал."

Служил Гаврила хлебопеком. Но это опять-таки ладно, на такое способна даже одесская самодеятельность. Но лица, но костюмы.... За соседним столиком сидела дама лет пятидесяти в отороченной мехом пятиярусной полупрозрачной юбке до колен, атласном корсете и - я знаю? - белом с золотом кокошнике. («Снегурочка» - сказали мы с отцом.) Сопровождал ее молодой человек в смокинге, при часовой цепочке, заимстованной непосредственно из произведений Островского, и галстуке-бабочке - над которым развевались лохматые (и явно немытые) белесые патлы и торчала физиономия откуда-то из пособия по происхождению человека. Они еще потом отплясывали вдвоем "калинку" под аккомпанемент балалайки, аккордеона и почему-то виолончели. А потом трио грянуло "Семеновну" и ведущий закричал - "Танцуют все!". И тут начался пандемониум. Самое странное было – в центре этой толпы танцевала какая-то дама в черном платье – и танцевала правильно. Как надо. И на ее фоне окружающая среда смотрелась как-то особенно дико. А главное - мы даже сбежать не могли - мы приехали с компанией австралийцев и на чужой машине. Австралийцы, надо сказать, развлекались вовсю - они никогда в жизни такого не видели. Когда мы уже двинулись на выход, один местный деятель поймал нас и очень вежливо предложил купить портрет Маклая, написанный каким-то знаменитым стратфилдским художником. И показал предмет разговора. Тут у нас с отцом отказали тормоза и мы дружно отреагировали как две кукобарры. Отец потом по дороге домой все время повторял: "Не умеем мы с тобой себя вести совершенно." - но в голосе его не было слышно раскаяния. Ну совсем.
В общем, все, что советское кино наклеветало про русскую эмиграцию - это наглая и неумеренная лесть.


Баллада о шумовых эффектах

Начальник отдела мировых новостей, а с ним и все мы, очень не любит американцев. Он считает исключительной подлостью с их стороны то, что они не стали удерживать Сайгон.
Дело вот в чем. Новости на вьетнамском, которые мы транслируем, идут, естественно, из Ханоя и состоят из практически неразбавленной пропаганды. Ну и соответственно, та часть вьетнамской общины, которая сбежала в Австралию от коммунистов, регулярно протестует, устраивает демонстрации, пикетирует вход на студию. А вьетнамцев в Сиднее много - и все как один политически подкованы. Ну вот, а когда студия идет на уступки и отключает Ханой, происходит что? Правильно, меняется состав пикетов. На смену антикоммунистам приходят коммунисты, а галдеж остается. Так и качаемся.
Поэтому начальник отдела мировых новостей и не любит американцев. Вот Кореи две - и никаких проблем.
А где-то год назад коммунисты - как более шустрые - решили поднять давление. И подложили нам бомбу. Шумовую. Но очень ошиблись местом. Вместо того, чтобы пугать менеджмент, они затащили шумелку вниз, в кроличий садок производственных отделов. А там во-первых, звукоизоляция, а во-вторых, публика уж очень флегматичная. Ну рвануло... Ну сильно рвануло. Значит или снимают что-то, или что-то уронили, или кто-то дверь в студию звукозаписи опять закрыть забыл. У нас даже сигнализация не сработала - она тоже привычная. И о том, что нас, оказывается, взрывали, мы узнали от охраны, а охрана - от этих коммунистических мальчиков, которые позвонили и взяли на себя ответственность. Больше они не пробовали. Видимо, эффект не понравился.


Cушилка - это не роскошь...

Во дворе у нас стоит странная штука – претензия Австралии на бессмертие – специальная местная сушилка для белья. Хойст называется – квадратная рама на четыре сектора, насаженная перпендикулярно на тонкую ногу. А между трубами, разделяющими раму на сектора, веревки натянуты. И ручка внизу. Повесишь белье, покрутишь ручку, рама вверх уходит, и там себе вращается. Сушит.
И как-то сидим мы вечерком на кухне, чай пьем, а во дворе ветер, хойст свистит и все взлететь пытается, но сушилкой-то нас не удивишь. А вот на углу рамы что-то не так. Во-первых, не вниз висит, а вверх сидит. И глаза. Но глаза не всегда видно, потому что рама-то вращается. Пригляделись - сова амбарная. Сидит. Минут десять мы так за ней наблюдали. Потом ветер стих. Рама остановилась. Сова подождала-подождала, снялась и улетела. Карусель кончилась.


Аварийный выход

Сегодня еду с работы домой. Передо мной с приличной скоростью движется длинная черная машина. Ну, лимузин и лимузин. Въезжаем в тоннель. Тоннель ярко освещен. И тут я понимаю, что машина передо мной вообще-то катафалк. Но понравилось мне не это, а четкая надпись на его заднем стекле - Emergency exit.
Вот интересно, для кого он?


Названия и разговорчики

"Если вы утопнете и ко дну прилипнете, полежите год-другой, а потом привыкнете". Я, вот, тоже привыкши и почти уже не реагирую на инсектициды "Death in the family", снотворные "Семь утра", похоронные конторы "Your funeral" и рестораны с каннибалльским названием "Tasty Gourmet". И каждый день спокойно, без истерики, прохожу мимо грустного капитана Кука у входа в пицце-хат. Хотя здесь по идее меня должен был бы потревожить хотя бы явный анахронизм - американцы вместе со своим фаст-фудом (картинка – гепард гонится за антилопой Томпсона. Рекламная надпись – «быстрая и очень юркая пища») добрались сюда существенно позже. И без содрогания слушаю разговоры наших знакомых о том, что страусовые фермы уже не приносят тех дивидентов, что раньше, и что теперь надо вкладывать деньги в верблюдоводство. Во всяком случае страусы и верблюды идут сейчас два к шести... По-моему, эти два класса существ одинаково неприятны в общении, только страусы много вкуснее.


Дом, которым заведует ЖЭК

Как-то после переезда на новую квартиру у нас начала засоряться самая важная часть инфраструктуры – канализация. Звоним в ЖЭК, ЖЭК присылает мастера – как положено в 24 часа. Мастер возится с трубой и говорит, что проблема в коллекторе, и на починку нужно разрешение владельцев дома и горсовета. И уходит. Мы звоним в ЖЭК. ЖЭК присылает мастера с разрешением. Они там копают чего-то железного, а вода как текла вверх, так и течет. ЖЭК заявляет нам, что это наша вина, что это мы что-то некошерное утопили – а значит должны платить за весь этот вялотекущий ремонт. Но все-таки их бюрократия не рассчитана на столкновение с нашим гражданином – пусть и потерявшим несколько свою склочную квалификацию. Мы повели с ними войну по всем правилам, на каждое их письмо отвечали тремя – в конце концов они сдались. Прислали грамотного мастера, вскрыли коллектор – и обнаружили там корень эвкалипта – 30 см в длину и 10 в толщину. С отростками. ЖЭК, по здравом размышлении, признал, что вероятность того, что мы спустили этот корень в унитаз вместе с прилагающимся деревом (тоже мне верблюд через игольное ушко) исчезающе мала, и уполз, в очередной раз зарекшись связываться с этими wogs. И только немного жалко эвкалипт – как он там без наших нитратов?

Будни с двух работ

Ловлю в коридоре начальство и сообщаю, что «Сталинград» сдам не раньше следующей пятницы. «И на том спасибо, фельдмаршал» - меланхолически говорит начальство и уходит.

Проверяю студработы. Довольно грамотный заочник из Новой Англии пишет, что значения греческих слов менялись и, например, того же Пизистрата не сравнить с «классическим диктатором 19 века Саддамом Хуссейном». Ну я и интересуюсь у завкафедрой, что положено делать в этой ситуации, когда ошибка явная, но не по нашей линии. Она смотрит... «Саддам Хуссейн, 19 век... Откуда мальчик?» «Не знаю. Откуда-то из-под Армидейла.» «Да, - качает она головой, - хочу в Армидейл.» После чего собирает меня с пола. А потом мне пришлось ей минут 10 объяснять, в чем тут дело.


О храме и вертепе разбойников

Cтарая история, недавно получившая продолжение.
Началось с того, что стоит посреди города Сиднея баптистская церковь. А буквально дверь в дверь с нею - публичный дом (они у нас легализованы). И приехал в Сидней из Америки новый пастор. И через какое-то время обнаружил это обстоятельство. Естественно, он повлекся в мэрию с требованием убрать безобразие. В мэрии на него посмотрели с крайним удивлением - у них все правильно: и лицензия есть, и рапорт от санинспектора, и пожарная безопасность у них в порядке - в отличие, кстати, от вас, и соседи не жалуются, и девочки все охвачены профсоюзом - какие претензии? Пастор проклял то место, на котором стоит мэрия, и убыл.
В воскресенье он произнес проповедь о крайнем неподобстве такого положения и призвал паству начать кампанию. Паства страшно удивилась и сказала "Если вы хотите бороться с тем, что проституция легализована, это нужно сначала подумать, как бы больше не навредить. Если вы хотите заняться непосредственно этими несчастными, чтобы убедить их в негодности их ремесла - мы вас всячески поддержим. А если вы просто хотите, чтобы этот бордель убрали с глаз долой, чтоб он вам глаза не колол - то ищите себе других прихожан." Пастор проклял место, на котором стояла паства, и уехал. А новый пастор был местный.
Так вот, пару месяцев назад они слились с какой-то другой общиной и открыли воскресную школу. И вопрос о соседстве опять оказался на повестке дня - дети все-таки. В общем, кончилось тем, что публичный дом подыскал себе новое помещение за несколько кварталов оттуда, а община помогла ему переехать.


О вкусе утконоса

Приходит коллега Фелисити, переводчица с немецкого. С утра переводила в суде. Ее клиент обвинялся в том, что съел утконоса. Он его поймал на удочку - как он утверждал - случайно, и вместо того, чтобы отпустить, решил попробовать. Погорел он на клюве и шкурке, которые просто выбросил в мусорное ведро.
Получил товарищ какой-то гомерический штраф и месяц общественных работ - а не ешь кого попало - и уже после вынесения вердикта судья магистрата возьми и спроси:
- А как он вообще-то на вкус?
Фелисити этого уже переводить не должна была, но перевела, самой же интересно.
- Да как коала, только привкус рыбный. - ответил бывший подсудимый, опять становясь подозреваемым.
Я думаю, не нужно говорить, что коал в Австралии тоже есть запрещено.


О зависшем лифте

Я сижу и ваяю оперу «Три сестры». Черт бы побрал того венгра, который решил переложить Чехова на музыку. Либретто нет, а он, зараза, авангардист – и Чехов у него существует в качестве мелкой нарезки из разных сцен пьесы. То есть реплика оттуда, реплика отсюда – а связи между ними – никакой. И я вишу на интернете в поисках того английского перевода, который эта зараза нашинковала. И тут интернет глохнет. Я снимаю трубку и звоню системщикам. Через некоторое время явно с сотового откликается ирландская девочка Керри. Объясняюсь. Она вздыхает и говорит – «Я знаю, мне уже говорили. Но помочь ничем не могу. Я еще дома. У меня лифт завис.» До меня только минуты через две дошло, что она имела в виду буквальное физическое состояние лифта.


Баллада о дорожных знаках

Австралия прелестная страна. На границе между штатом Южная Австралия и Северной Территорией висит объявление “We have no speed limits but lots of wildlife.” А напротив располагается огромный плакат уж и вовсе дадаистского содержания "Клинохвостые орлы взлетают медленно".
Моих родителей, путешествовавших вокруг Австралии на машине (нет таких пустынь и болот, где не пройдет "тоёта-кэмри"), это сочетание несколько удивило. Ну взлетают и взлетают. Ладно, едут. И через пару километров видят, что посреди дороги лежит очередная жертва отсутствия ограничений скорости - большой серый кенгуру. А на нем – приемочная комиссия – три вороны, два коршуна и посредине, как председатель, внушительных размеров клинохвостый орел. Вороны вспорхнули тут же. Коршуны подождали первого гудка, и тоже взлетели. Орел распахнул бесконечные свои крылья и начал ими размахивать. Он машет, отец едет, орел машет – эффекта никакого, отец вжимает тормоз в пол, но тут орел очень тяжело и неуклюже снимается-таки с туши и взлетает, прошуршав перьями по ветровому стеклу. Размах крыльев - три метра.
В общем, авторы плаката были правы. Медленно они взлетают. С достоинством.


Размеры ухи

Мы нашли себе парк для прогулок - Сентинниел парк - такое вполне местное название "парк имени столетия". Идем себе, гуляем, смотрим, кого бы покормить. А на одной из дорожек перила из таких себе бревнышек. И там сидит стая какаду. Мы принялись за них. Так эти шамашедшие псисы немедленно выстроились на бревнышке в живую очередь и подходят по одному. Возьмет кусочек и улетает. Временами они начинали ссориться друг с другом за место - сцепится пара, рухнет в горячке драки с перил - и оба теряют очередь, потому что остальные мгновенно смыкают ряды. Сзади подошел какой-то гусь, дернул меня за брюки, мол, и другие есть. Так как эти попугаи на него заорали - честное слово, все было понятно. А потом какой-то новенький не рассчитал расстояния и приземлился моей матери на голову. Тут она сказала, что с нее хватит и мы двинулись дальше. Пришли к пруду. И сразу несколько удивились. Пруд, как у Бродского, сильно зарос - кувшинки, водоросли всякие - только на середине чистая вода, но птицы - водяные курочки, утки и прочие гуси - на середину ни-ни. Плавают в зарослях, хотя им явно неудобно. В чем дело? Ойтец бросил кусочек хлеба на середину и тут мы все поняли. Вода кипела. Там плавала уха. Но размеры ингридиентов... Последний раз мне это зрелище показывали в "Юрассик парке". Вы когда-нибудь видели угря толщиной с телеграфный столб (про длину не знаю, возможно, она тоже совпадает)? Я - впервые. А то, что там называется зеркальным карпом, в последний раз описывалось в "Гаргантюа и Пантагрюэле". В общем, у нас даже не зашевелились рыбацкие страсти - все это было слишком противоестественно.


Баллада о слоне

Слона завели в здание через гараж. Это мне стало известно уже потом. А так прихожу я в 8 утра на работу, а в атриуме - слон. Индийский. Причем, если по запаху судить - уже довольно давно.
Атриум у нас стильный, модерновый. Белые стены, белые угловатые колонны, поверху - легкие мостики, соединяющие верхние этажи, пол в крупную - метр на метр - серо-белую мраморную клетку. И две огромных мраморных головы на низких постаментах. Одну из них и обнюхивал слон. Серо-коричневый такой, с пучками волос в самых неожиданных местах. И очень все-таки большой. Это отдел рекламы какую-то новую заставку снимал.
По периметру бегал помреж и шептал "Слона не кормить." Никто и не порывался. Никто особо и не останавливался. Меня тронули за плечо. Оборачиваюсь - наш начальник отдела, Гильберт. Смотрит на меня внимательно.
- Что-то случилось? - говорит.
- Да ничего, - отвечаю я, - Слон вот.
- А, - облегченно вздыхает он, - слон... А я смотрю, ты уже пять минут тут стоишь, я думал, что-то серьезное.- и пошел к себе.
И действительно. Слон и слон. Вон, служба новостей во дворик потянулась, утренний кофе пить. Потому что атриум занят.
Ладно. Будем работать. Работы оказалось много, а когда через два часа образовался перерыв и можно стало выкатиться за чаем, оказалось, что слона уже нет. Говорят, он не хотел уходить и страшно трубил, когда его выдавливали в гараж. Но у нас хорошая звукоизоляция, так что мне не было слышно не только слона, но и коменданта здания, которого призвали ликвидировать последствия визита крупного млекопитающего в наш хирургический атриум.


Баллада о Маргарите на балу у Сатаны

В первый месяц пребывания в Австралии по эмигрантскому русско-сиднейскому телефону дошло до меня предложение поработать в воскресенье в каком-то статистическом бюро опросчиком - поехать на край света в какой-то клуб и (вместе с тремя такими же пострадавшими) задавать подвернувшимся посетителям вопросы. Но за деньги - и неплохие. Последнее меня убедило. Приезжаем. Клуб. Оказалось, что допросить нужно по возможности всех гостей. И стою я 9 часов у дверей этого заведения, щелкаю счетчиком на каждого входящего и, отщелкав, коршуном бросаюсь на него с вопросом, где он, проклятая тварь, припарковал свою машину. Всего мимо меня прошло где-то 1500 человек - 1000 из них в промежутке между 6 и 8 вечера. Нас было всего четверо и какое-то время мне казалось, что мы потонем. В общем, точно Маргарита - левая рука отваливается от постоянного щелканья счетчиком, все время повторяешь какие-то бессмысленные слова, лиц входящих уже не различаешь (а оные лица и их наряды были здорово по Булгакову - то есть, дамы не были совсем голыми, но тем, что на них надето, вполне можно было пренебречь) и все время сквозняк из постоянно открывающихся дверей.
И где-то часам к десяти вечера я обнаруживаю, что перестаю понимать английский. Мне приходилось про два-три раза переспрашивать мои жертвы, чтобы понять ответ. Я уж думаю - все, обезъязычемши, но тут, после какого-то совсем невнятного клиента подошел наш старший, Жан-Пьер, сочувственно покачал головой и сказал: "Мне здешняя обслуга только что объяснила, что в полдесятого закрывается единственный в округе бар и все его завсегдатаи идут допивать сюда." И только тут до меня дошло, что это не я в безумии, а респонденты лыка не вяжут.


Вещи, не нужные в хозяйстве

Как-то раз в штаб австралийской армии звонит некая дама (тут это просто - телефон есть в справочнике) и говорит, что, поскольку ее муж умер, то его железяки ей больше не нужны, и не приедет ли кто-нибудь их забрать, потому что они занимают два очень полезных ангара. "Какие железяки?" - спрашивают ее. "А ваши, военнные, я в этом ничего не понимаю." Ну, послали туда сержанта и грузовичок. Возвращается сержант с белыми глазами - там два ангара артиллерии. В основном, времен второй мировой войны, но все действующее, в прекрасном состоянии, со снарядами. Английское, американское, немецкое, японское. Покойник был коллекционер. Дама эта какой-то свой садовый столик подперла ящиком со снарядами, а они лежат уже 50 лет, практически разложились и ухнуть это все могло в любой момент. Там неделю саперы возились, вывозили это все. Австралия.


Баллада о страшной ночи

Как-то раз звонит отцу милая австралийская дама, которой мы были очень обязаны, и зовет нас в Стратфилд (это район, где проживают харбинские русские) на вечер памяти Миклухо-Маклая. В тамошний русский клуб. Самим нам, конечно, при всем нашем уважении к Миклухо-Маклаю, и в голову не пришло бы туда тащиться, но отказываться было как-то уж сильно неудобно. Мы поехали. Русский клуб, как положено, с ванной, гостиной, фонтаном и садом. Ресторан. Там уже сидит человек 150. Едят. На стене репродукция Васнецова. Три богатыря. Мне больше всего понравилась физиономия Алеши Поповича, не оставляющая никаких сомнений в его принадлежности к определенному меньшинству. Ну, Алеша, ну, бывает. У остальных, кажется, было обыкновенное похмелье. В конце довольно большого зала - сцена. На сцене кто-то речь говорит - не то по русски, не то по английски. А над сценой раскинул крылья здоровенный двуглавый орел. Почему-то с довольно большим, можно сказать, раздутым брюхом - вероятно, сумчатый. Или беременный. Или просто объелся. На столиках под каждой тарелкой лежал экземпляр длинного стихотворения "Друг издалека", посвященного опять-таки Миклухо-Маклаю. Я естественно, прибрамши этот шедевр, но отец его тут же кому-то подарил, так что буду цитировать по памяти:

"Шел без ружья ты к людоеду,
ему советом помогал (интересно, каким?),
но все тебе казалось мало,
горя, как факел, ты пылал."

Служил Гаврила хлебопеком. Но это опять-таки ладно, на такое способна даже одесская самодеятельность. Но лица, но костюмы.... За соседним столиком сидела дама лет пятидесяти в отороченной мехом пятиярусной полупрозрачной юбке до колен, атласном корсете и - я знаю? - белом с золотом кокошнике. («Снегурочка» - сказали мы с отцом.) Сопровождал ее молодой человек в смокинге, при часовой цепочке, заимстованной непосредственно из произведений Островского, и галстуке-бабочке - над которым развевались лохматые (и явно немытые) белесые патлы и торчала физиономия откуда-то из пособия по происхождению человека. Они еще потом отплясывали вдвоем "калинку" под аккомпанемент балалайки, аккордеона и почему-то виолончели. А потом трио грянуло "Семеновну" и ведущий закричал - "Танцуют все!". И тут начался пандемониум. Самое странное было – в центре этой толпы танцевала какая-то дама в черном платье – и танцевала правильно. Как надо. И на ее фоне окружающая среда смотрелась как-то особенно дико. А главное - мы даже сбежать не могли - мы приехали с компанией австралийцев и на чужой машине. Австралийцы, надо сказать, развлекались вовсю - они никогда в жизни такого не видели. Когда мы уже двинулись на выход, один местный деятель поймал нас и очень вежливо предложил купить портрет Маклая, написанный каким-то знаменитым стратфилдским художником. И показал предмет разговора. Тут у нас с отцом отказали тормоза и мы дружно отреагировали как две кукобарры. Отец потом по дороге домой все время повторял: "Не умеем мы с тобой себя вести совершенно." - но в голосе его не было слышно раскаяния. Ну совсем.
В общем, все, что советское кино наклеветало про русскую эмиграцию - это наглая и неумеренная лесть.


Баллада о шумовых эффектах

Начальник отдела мировых новостей, а с ним и все мы, очень не любит американцев. Он считает исключительной подлостью с их стороны то, что они не стали удерживать Сайгон.
Дело вот в чем. Новости на вьетнамском, которые мы транслируем, идут, естественно, из Ханоя и состоят из практически неразбавленной пропаганды. Ну и соответственно, та часть вьетнамской общины, которая сбежала в Австралию от коммунистов, регулярно протестует, устраивает демонстрации, пикетирует вход на студию. А вьетнамцев в Сиднее много - и все как один политически подкованы. Ну вот, а когда студия идет на уступки и отключает Ханой, происходит что? Правильно, меняется состав пикетов. На смену антикоммунистам приходят коммунисты, а галдеж остается. Так и качаемся.
Поэтому начальник отдела мировых новостей и не любит американцев. Вот Кореи две - и никаких проблем.
А где-то год назад коммунисты - как более шустрые - решили поднять давление. И подложили нам бомбу. Шумовую. Но очень ошиблись местом. Вместо того, чтобы пугать менеджмент, они затащили шумелку вниз, в кроличий садок производственных отделов. А там во-первых, звукоизоляция, а во-вторых, публика уж очень флегматичная. Ну рвануло... Ну сильно рвануло. Значит или снимают что-то, или что-то уронили, или кто-то дверь в студию звукозаписи опять закрыть забыл. У нас даже сигнализация не сработала - она тоже привычная. И о том, что нас, оказывается, взрывали, мы узнали от охраны, а охрана - от этих коммунистических мальчиков, которые позвонили и взяли на себя ответственность. Больше они не пробовали. Видимо, эффект не понравился.


Cушилка - это не роскошь...

Во дворе у нас стоит странная штука – претензия Австралии на бессмертие – специальная местная сушилка для белья. Хойст называется – квадратная рама на четыре сектора, насаженная перпендикулярно на тонкую ногу. А между трубами, разделяющими раму на сектора, веревки натянуты. И ручка внизу. Повесишь белье, покрутишь ручку, рама вверх уходит, и там себе вращается. Сушит.
И как-то сидим мы вечерком на кухне, чай пьем, а во дворе ветер, хойст свистит и все взлететь пытается, но сушилкой-то нас не удивишь. А вот на углу рамы что-то не так. Во-первых, не вниз висит, а вверх сидит. И глаза. Но глаза не всегда видно, потому что рама-то вращается. Пригляделись - сова амбарная. Сидит. Минут десять мы так за ней наблюдали. Потом ветер стих. Рама остановилась. Сова подождала-подождала, снялась и улетела. Карусель кончилась.


Аварийный выход

Сегодня еду с работы домой. Передо мной с приличной скоростью движется длинная черная машина. Ну, лимузин и лимузин. Въезжаем в тоннель. Тоннель ярко освещен. И тут я понимаю, что машина передо мной вообще-то катафалк. Но понравилось мне не это, а четкая надпись на его заднем стекле - Emergency exit.
Вот интересно, для кого он?


Названия и разговорчики

"Если вы утопнете и ко дну прилипнете, полежите год-другой, а потом привыкнете". Я, вот, тоже привыкши и почти уже не реагирую на инсектициды "Death in the family", снотворные "Семь утра", похоронные конторы "Your funeral" и рестораны с каннибалльским названием "Tasty Gourmet". И каждый день спокойно, без истерики, прохожу мимо грустного капитана Кука у входа в пицце-хат. Хотя здесь по идее меня должен был бы потревожить хотя бы явный анахронизм - американцы вместе со своим фаст-фудом (картинка – гепард гонится за антилопой Томпсона. Рекламная надпись – «быстрая и очень юркая пища») добрались сюда существенно позже. И без содрогания слушаю разговоры наших знакомых о том, что страусовые фермы уже не приносят тех дивидентов, что раньше, и что теперь надо вкладывать деньги в верблюдоводство. Во всяком случае страусы и верблюды идут сейчас два к шести... По-моему, эти два класса существ одинаково неприятны в общении, только страусы много вкуснее.


Дом, которым заведует ЖЭК

Как-то после переезда на новую квартиру у нас начала засоряться самая важная часть инфраструктуры – канализация. Звоним в ЖЭК, ЖЭК присылает мастера – как положено в 24 часа. Мастер возится с трубой и говорит, что проблема в коллекторе, и на починку нужно разрешение владельцев дома и горсовета. И уходит. Мы звоним в ЖЭК. ЖЭК присылает мастера с разрешением. Они там копают чего-то железного, а вода как текла вверх, так и течет. ЖЭК заявляет нам, что это наша вина, что это мы что-то некошерное утопили – а значит должны платить за весь этот вялотекущий ремонт. Но все-таки их бюрократия не рассчитана на столкновение с нашим гражданином – пусть и потерявшим несколько свою склочную квалификацию. Мы повели с ними войну по всем правилам, на каждое их письмо отвечали тремя – в конце концов они сдались. Прислали грамотного мастера, вскрыли коллектор – и обнаружили там корень эвкалипта – 30 см в длину и 10 в толщину. С отростками. ЖЭК, по здравом размышлении, признал, что вероятность того, что мы спустили этот корень в унитаз вместе с прилагающимся деревом (тоже мне верблюд через игольное ушко) исчезающе мала, и уполз, в очередной раз зарекшись связываться с этими wogs. И только немного жалко эвкалипт – как он там без наших нитратов?

И продолжения: http://wirade.ru/prose/prose_sumchatye_ballady_2.html
http://wirade.ru/prose/prose_sumchatye_ballady_3.html

https://www.youtube.com/watch?feature=endscreen&NR=1&v=RSlQor4gauA